Брюс Гроббелар. «Жизнь в джунглях» 35. Команда мечты; 36. Изгнанник; 37. Послесловие; Благодарности/Фотографии

1. Привязанный к земле

2. Убегая из дома

3. Колдун

4. Лидер «палки»

5. Война в Южной Родезии

6. Спасенный футболом

7. Зеленая Мамба

8. Футбольный цыган

9. В «Ливерпуль» на спор за £1

10. На самой глубине

11. Принц-клоун

12. Дни матчей

13. Влюбляюсь

14. Европейская поездка

15. «Эвертон»

16. «Эйзел»

17. Природа вратарского мастерства

18. Менталитет победителя

19. «Хиллсборо»

20. Закрытие болезненной весны

21. Последний титул

22. Кенни уходит в отставку

23. Битва с Сунессом

24. «Саутгемптон»

25. Спецоперация

26. Винсент

27. Прослушан

28. Арестован

29. Облегчение

30. Глубинка

31. Футбольный суд века

32. Странствующий игрок

33. День сурка

34. Из тьмы на свет

35. Команда мечты

36. Изгнанник

37. Послесловие

Благодарности

Фотографии

35. Команда мечты

В 1985 ГОДУ БОББИ РОБСОН ПРИШЕЛ НА ВСТРЕЧУ СО МНОЙ. ОН БЫЛ МЕНЕДЖЕРОМ СБОРНОЙ АНГЛИИ, а в следующем году в Мексике проходил чемпионат мира по футболу. У меня только-только появился британский паспорт. «Ты хочешь играть за сборную Англии?» — спросил мистер Робсон. «Не думаю, что смогу», — ответил я. Он сказал: «Ну, посмотрим».

Зимбабве отказалась от меня. За несколько месяцев до этого вышла моя первая автобиография. Правительство Зимбабве под руководством Роберта Мугабе прочитало ее и не впечатлилось. Я не знал об этом, пока не попытался продлить свой зимбабвийский паспорт в Лондоне.

Это может показаться возмутительным, но в тот день меня встречал товарищ Мудеде. Моя палка захватила его в долине Хонде во время войны в Южной Родезии в 1976 году. Позже он сбежал, когда перевозивший его полицейский Land Rover наехал на небольшую мину, которая была достаточно мощной, чтобы в машине открылись двери.

Спустя почти десять лет Мудеде работал атташе Зимбабве в Лондоне. Он позвал меня в свой личный кабинет и сказал:

— Брюс, тебе нужен паспорт. Но ты нас расстроил.

— Что ты имеешь в виду?

Со своего стола он достал экземпляр моей книги «Больше, чем что-то». На протяжении всей книги я называл повстанцев террористами и партизанами.

У него были выделены соответствующие страницы. Он сказал: «Есть много страниц, которые нас разочаровали, потому что ты использовал термин «партизаны» и «террористы», но мы ими не были, мы были борцами за свободу. Если бы ты заменил все эти слова на «борцы за свободу» и «товарищи», мы бы продлили твой паспорт. Так что, к сожалению, ты не получишь свой паспорт обратно».

Я сказал: «Ну, извините, так нам говорили называть вас с той стороны во время войны, так нас учили».

Это также было частью способа Мугабе и его партии ZANU-PF закрепить постколониальную власть в стране после ее первых демократических выборов в 1980 году, где они запретили гражданам иметь два разных паспорта и заставили их поклясться в верности новой стране. Это была попытка заставить небольшое белое население с британским происхождением выбрать сторону — и, более того, избавиться от некоторых из них.

С тех пор для въезда в Англию я полагался на свой южноафриканский паспорт, и это создало проблему. По сути, я стал человеком без родины. Я вернулся в «Ливерпуль» и сказал клубу, что у меня нет паспорта. Затем в «Ливерпуле» прошла процедура подачи заявления на получение британского паспорта, поскольку я уже был женат на британской подданной и прожил там необходимое время.

По просьбе Бобби Робсона ФА обратилась в ФИФА и спросила, могу ли я сменить футбольное гражданство, учитывая, что Зимбабве не хотела, чтобы я играл за них, а Англия хотела — теперь я фактически стал перемещенным лицом. ФИФА ответила категорическим отказом. Если бы я был крикетистом или регбистом, думаю, это не стало бы проблемой. До и после этого было бесчисленное множество подобных случаев.

Может, в конце концов, это и к лучшему. Несмотря на то, что участие в Кубке мира было моей большой мечтой — несмотря на то, что меня не пустили в Зимбабве и я потерял паспорт; несмотря на то, что я не смог сыграть за свою страну в годы своего расцвета — Зимбабве является моим домом и всегда им будет.

Я очень горд представлять Зимбабве. Я никогда не забуду, как меня встречали дома после подписания контракта с «Ванкувер Уайткэпс», где я был лишь запасным вратарем. В аэропорту находился менеджер сборной Джон Рагг, а также капитан Сандей Маримо. Среди них были друзья из родезийской армии и старые товарищи по команде с моих школьных дней в «Солсбери Кэллис». Там было много болельщиков. Они следили за моим развитием в Канаде, как будто я совершил большой международный прорыв.

*

ИГРА ЗА ЗИМБАБВЕ СОПРЯЖЕНА С ПРОБЛЕМАМИ И РИСКОМ. Я летел дальше всех, чтобы играть за свою страну, а это означало расходы на авиабилеты и проживание. До перехода в «Ливерпуль» я не был богатым человеком, но я был полон решимости играть за Зимбабве. Это означало оплатить проезд, а затем потребовать ее обратно, хотя на самом деле у меня не было денег. Делая это, я жил за счет благотворительности друзей и родственников.

Перед игрой с Камеруном, которая состоялась много позже, ZIFA пообещала мне $2 тыс., но потом отказалась платить. Это было мое решение — на месте отказаться играть за сборную.

Команда была шокирована, услышав это, и вся команда пригрозила уйти, если в течение 24 часов мне не заплатят. Президент ZIFA Джон Мадзима и казначей Майкл Мбомба не сразу встретились со мной и дали мне $200 на следующую игру, а также пообещали еще больше денег. Я понимал, что шансы на то, что я когда-нибудь получу обещанные мне компенсацию и зарплату, невелики, но я так восхищался игроками и тренерами, что не хотел подводить их и болельщиков.

Справедливости ради надо сказать, что позже «Ливерпулю» не понравилось, что я играю за Зимбабве. Летая в Африку и обратно, я рисковал своим будущим. У Джо Фэгана были проблемы с этим, и это, конечно, создало огромную напряженность между мной и Грэмом Сунессом, когда он стал менеджером. Просто люди в «Ливерпуле» решили, что Зимбабве — это отвлекающий маневр, на котором не стоит заострять внимание. Они хотели, чтобы все мое внимание было приковано к «Ливерпулю», и им не нравилась идея, что я буду лететь через полмира, готовясь к игре Первого дивизиона.

Пример такого отношения на «Энфилде» был связан с одной игрой за сборную Зимбабве против сборной Египта.

Я отчаянно хотел помочь Зимбабве попасть на чемпионат мира. В 1984 году «Ливерпуль» стал чемпионом лиги и чемпионом Европы. Сборная Зимбабве играла отборочный матч против Египта, и я не знал, что это будет последнее выступление за мою страну за последние восемь лет.

Международный календарь в Африке не совпадал с европейским, и клубы не всегда получали уведомления от различных ассоциаций об отъезде игроков. Возникла ситуация, когда одним вечером «Ливерпуль» играл с «Вест Хэм Юнайтед», а следующим у Зимбабве была игра в Египте. «Ливерпуль» с неохотой разрешил мне поехать в Каир, но только при условии, что я сразу после матча полечу обратно. Когда я прибыл в Каир за несколько часов до начала матча, прилетев туда из Спеке через Хитроу, сотрудники египетской иммиграционной службы не пропустили меня из-за израильского штампа в моем паспорте, который был поставлен во время нашей поездки на Ближний Восток перед финалом Кубка чемпионов в Риме за несколько месяцев до этого. В аэропорту меня встретили два зимбабвийских чиновника, которые сказали сотрудникам иммиграционной службы, что отсутствие Гроббелара означает отсутствие футбольного матча.

То, что последовало за этим в отеле, было самым странным командным собранием, в котором я когда-либо участвовал. Я пришел в комнату, где большинство игроков сидели на полу. Как единственному белому игроку, мне предоставили стул. Президент ZIFA выступил с приветственной речью, в которой сказал: «Теперь мы проведем голосование, чтобы определить, должен ли Брюс играть. Если кто-то из присутствующих игроков по какой-либо причине считает, что Брюс не должен быть в команде, он не будет играть. С неохотой мне разрешали играть».

Я не мог в это поверить. Против меня не подняли ни одной руки.

После этого эпизода нас отправили на восьмой этаж, дабы навестить знахаря команды. Нас попросили раздеться догола, а затем доктор нанес какую-то жидкость на наши лица, руки и ноги.

Затем мы смыли с себя жидкость и надели наши комплекты формы, пока те были еще мокрыми. Следующим этапом была обработка бутс и моих перчаток. Я давно ничего не ел, поэтому, пока знахарь занимался моими перчатками, я пошел и съел свой обычный омлет с грибами. Когда я вернулся, то обнаружил, что он натер их мясом какого-то животного, так что они были очень жирными, и это заставило меня задуматься, на чьей же стороне был знахарь на самом деле. Мне пришлось тайком их почистить, прежде чем они снова стали пригодными для использования.

Должно быть, черная магия все же сработала, потому что мы провели невероятную игру. Египет забил с отскока после одного из моих многочисленных сейвов, и хотя мы проиграли 0:1, благодаря нашим усилиям и качеству мы знали, что у нас будет реальный шанс обыграть их дома, чтобы стать на шаг ближе к чемпионату мира.

Я вернулся сразу после игры, как и обещал, и уже на следующий день был на тренировочном поле в Мелвуде. Мне пообещали, что мне возместят все расходы, необходимые для ответной игры, почти через месяц, и она была назначена на воскресный день. Я уже изучил варианты перелета, чтобы добраться туда, и вылетел бы сразу после нашей субботней игры против «Шеффилд Уэнсдей». Но Фэган отказал мне. В среду у нас был матч Кубка чемпионов против «Леха Познани», и он не хотел никаких отвлечений.

Я был подавлен разочарованием, но все же думал, что смогу пробраться туда незаметно, если все рейсы вылетят вовремя.

Все мои мысли были заняты предстоящей важной игрой с Зимбабве, и в матче с «Шеффилд Уэнсдей» я допустил одну из самых глупых ошибок в качестве вратаря «Ливерпуля». Я выбежал из своей штрафной, чтобы остановить мяч, и попытался сделать короткий пас на Алана Кеннеди, но в итоге отдал мяч прямо на Имре Варади, который забил легкий гол.

Мы проиграли игру из-за моей глупой ошибки, и я был очень зол на себя, когда встречал своего друга Гордона Дирдона, который собирался отвезти меня в аэропорт, чтобы тайно улететь в Хараре.

Я был всего в пяти минутах езды от Спеке, когда понял, что поступаю неправильно по отношению к клубу, который давал мне средства к существованию. Я доехал до аэропорта и отменил свой билет, а потом вернулся, чтобы исповедаться и извиниться перед Джо Фэганом. Он был спокоен, но сказал, что если бы я улетел, то никогда бы больше не играл за «Ливерпуль». Мое пребывание в «Ливерпуле» могло закончиться всего через три сезона из-за моей решимости играть за Зимбабве.

Невероятно, но один из двигателей самолета, на котором я должен был лететь из Гатвика в Хараре, загорелся, поэтому рейс сильно задержали. После этого из ZIFA пришло письмо, в котором говорилось, что им жаль, что самолет не смог взлететь, и что они сожалеют о том, что я не смог прилететь.

В итоге в ответном матче с Египтом меня в воротах заменил Стикс Мутизва. Сборная Зимбабве повела в счете, но Египет сравнял счет ударом со штрафного. Не знаю, смог бы я отбить тот удар, но обычно я был бы очень разочарован, не остановив удар со столь дальнего расстояния. Мечта о Кубке мира в очередной раз была разбита.

*

ИНТЕРЕСНО, СКОЛЬКО ЕЩЕ МАТЧЕЙ Я БЫ СЫГРАЛ, ЕСЛИ бы у меня не отобрали паспорт в период с 1985 по 1992 год. Википедия утверждает, что я сыграл 32 матча, но было и много неофициальных товарищеских встреч, так что цифра приближается к 50.

Зимбабве потеряла меня на моем пике. Возможно, они и смогли бы выйти на чемпионат мира, если бы позволили мне играть. В итоге они позвали меня обратно лишь в 1992 году, в основном из-за опасений, что я буду представлять Южную Африку после окончания апартеида и стану играть против Зимбабве. Помогло и то, что новым главным тренером был назначен Райнхард Фабиш, а немец дал понять, что хочет видеть в своей команде лучшего вратаря.

ZIFA не знала, что решение ФИФА было окончательным: я не мог играть ни за какую другую страну, кроме той, которую уже представлял в официальной игре ФИФА.

Ирония заключалась в том, что в то время как моя карьера в качестве первого номера в «Ливерпуле» оказалась под угрозой, когда Грэм Сунесс купил Дэвида Джеймса, я вернулся на международный уровень после восьмилетнего отсутствия.

Я отчаянно хотел помочь Зимбабве отобраться на чемпионат мира в США.

Тем не менее, восстановление паспорта заняло немало времени, и этот процесс не обошелся без осложнений. В итоге паспорт был доставлен всего за несколько часов до исторической игры с ЮАР на Кубке африканских наций. В стартовом составе сборной ЮАР были черные, белые и смешанные южноафриканцы, а в воротах стоял я, бывший солдат из команды чернокожих борцов за свободу, и Зимбабве тоже продемонстрировала разнообразие в составе. В ЮАР были такие игроки, как Лукас Радебе и «Доктор» Хумало, а у нас — Питер Ндлову и его брат Адам. Победа со счетом 4:1 была невероятной, и это вселило в Зимбабве веру в то, что выход на чемпионат мира возможен.

Во время этого отборочного тура мы стали известны как Команда мечты, и это название сохранилось почти 25 лет спустя, несмотря на то, что мы не попали в США. В ключевом матче с Камеруном казалось, что все идет против Зимбабве, и я до сих пор задаюсь вопросом, почему. По какой-то причине судьи матча решили не засчитать решающий гол Зимбабве из-за офсайда при подаче углового, хотя у Камеруна на штангах стояли два защитника.

*

НАМ С ДЕББИ ПРИСЛАЛИ РУКОВОДСТВО О ТОМ, КАК НУЖНО ЕСТЬ НА королевском банкете. В нем были указания, как обращаться с ложками для супа. Я снова был в хороших отношениях с Робертом Мугабе. В 1992 году я получил официальное приглашение посетить Букингемский дворец, чтобы пообедать с королевой от имени Зимбабве вместе с другими успешными спортсменами из нашей страны. Мугабе надеялся, что мое присутствие обеспечит уважение и инвестиции.

Конечно, это было в тот период, когда он еще не превратился в диктатора, которым он стал впоследствии, поэтому я считал своим долгом помочь. Мы несколько раз встречались, но его впечатление обо мне сложилось после выхода моей первой автобиографии. К 1992 году его отношение ко мне несколько смягчилось, и когда мы встретились на матче по крикету между Зимбабве и Индией, он оказался довольно юморным.

Я вернулся в Зимбабве, чтобы сыграть матч сборной, и он совпал с крикетом, так что в выходной день я коротал время на границе поля, поедая мороженое. Мугабе сидел в роскошном кресле вместе с Алвином Пичаником и Питером Чингокой, президентом и вице-президентом Союза крикета Зимбабве. У меня было озорное настроение, и я закричал,

«Алвин! Мистер Пичаник!» Он подошел и перегнулся через перила. «Ребята, хотите мороженого?» Он сказал: «Да», и я бросил всю коробку, и она упала на колени Мугабе. Он встал и огляделся.

«О, это всего лишь наш футбольный вратарь, — с улыбкой сказал он Алвину. — Знаете, у нас в стране очень хороший футбол: все черные, а один белый. А в крикете у вас все белые и только один африканец. Мы должны сделать так, чтобы в команде по крикету были только черные и один белый».

*

В 1998 ГОДУ Я СТАЛ ИГРАЮЩИМ ТРЕНЕРОМ СБОРНОЙ ЗИМБАБВЕ и провел с ней пять матчей, дважды выиграв, дважды проиграв и один раз сыграв вничью. Этот опыт показал мне, какая коррупция царит в африканском футболе, и когда я попытался оспорить происходящее, то вскоре остался без работы.

Лео Мугабе — племянник Роберта Мугабе, стал председателем ZIFA. Когда я спросил его о местонахождении денег, причитающихся некоторым игрокам, он не очень любезно ответил мне. На короткое время это привело к тому, что у меня снова отобрали паспорт, хотя власти вернули его, когда я начал работать тренером в Южной Африке. Извращенная региональная логика гласила: «Мы не можем допустить, чтобы его верность перешла к Южной Африке».

Отношение Мугабе ко мне снова изменится. В 2007 году он сам следил за тем, чтобы мой паспорт не продлили; после того как я был слишком честен, он сказал мне, чтобы я не возвращался в Зимбабве. Я уже несколько лет работал тренером в Южной Африке и жил в Хаут-Бей вместе с Карен. Я встал утром и принимал душ, когда зазвонил телефон. Карен взяла трубку.

— Да? Алло? Могу я поговорить с Брюсом, пожалуйста, с Брюсом Гроббеларом?

— Извините, он сейчас недоступен, могу я принять сообщение?

— Юная леди, могу я поговорить с Брюсом, пожалуйста?

— Я только что сказала вам, что он недоступен; могу я передать сообщение?

— Меня зовут Роберт Мугабе...

— А меня Тина Тернер, приятного дня!

Она положила трубку.

Через две минуты он перезвонил. «Девушка, это Роберт Мугабе, мой номер телефона...», — и он начал перечислять свой номер, а она замерла, потому что 709 в Зимбабве — это правительство. Когда я вышел из душа, она сказала: «Думаю, нам теперь нужны пуленепробиваемые окна; думаю, это был Роберт Мугабе».

Я перезвонил ему.

— Твоя леди очень непокорна; она не знает, с кем разговаривает, — сказал он.

— Что ж, она имеет право на свое мнение. Что я могу для вас сделать?

— Давай, Человек из джунглей, ты должен приехать и начать тренировать Воинов.

— Если вы заплатите мне в долларах США, я сделаю это.

— Но у нас проблемы с иностранной валютой.

И тогда я произнес роковые слова:

— Да, потому что вы ее украли. Каждую купюру иностранной валюты, поступающей в страну, вы забираете себе.

— Ты не можешь говорить со мной в таком тоне.

Я ответил:

— Могу, и буду.

— Молодой человек, я не люблю, когда со мной так разговаривают. Тебе лучше не возвращаться.

Затем он положил трубку.

Пройдет 11 лет, прежде чем я смогу вернуться домой.

36. Изгнанник

КАКАЯ ПРЕКРАСНАЯ СТРАНА ЗИМБАБВЕ. ХАРАРЕ В СЕНТЯБРЕ И ОКТЯБРЕ — это потрясающее зрелище, когда дороги обрамляют деревья жакаранды, покрытые пурпурными цветами. Изначально они были посажены фуртреккерами, направлявшимися из Йоханнесбурга на север для поселения. Булавайо — это совсем другое место с его большими и широкими бульварами, достаточными для того, чтобы телега с волами полностью могла развернуться. В Восточном нагорье есть водопады Ньянгомбе и Троутбек, где протекает река и можно ловить рыбу. Леопард-Рок в горах Вумба — красивое место с полем для гольфа и захватывающими видами. Внизу, на юге, находится полупустыня — засушливая местность, где ночью очень холодно, а днем кипит жара. На севере страны находится впечатляющий водопад Виктория — одно из величайших чудес света, о котором доктор Дэвид Ливингстон сказал: «Похоже, что ангелы спустились сюда отдохнуть». Кроме того, в долине Замбези можно найти одни из лучших в мире рафтингов, а ниже по течению — крокодилов и бегемотов.

Зимбабве — живописное место, откуда открываются фантастические виды. Летом она очень зеленая, но при отсутствии дождей может стать коричневой.

Дичи здесь стало меньше, но все еще есть слоны и все представители большой пятерки. Здесь есть дикие собаки и шакалы, но мало носорогов — из-за браконьерства, и опять же по вине правительства. Надеемся, что теперь, с приходом нового правительства, носороги могут вернуться, если они организуют хорошую программу по их спасению.

37 лет разрушительного правления Роберта Мугабе принесли свои плоды. Несмотря на природную красоту, он превратил то, что было житницей Африки, в одну из беднейших стран Африки к югу от Сахары. У меня сердце разрывается от того, как он разграбил землю, но, к счастью, в стране еще много ресурсов, так что надежда еще есть.

К сожалению, многие африканские страны сталкиваются с теми же проблемами. В этих странах есть грязные богачи и грязные бедняки. В стране почти нет среднего класса, который, на мой взгляд, является двигателем многих экономик. Именно средний класс дает отпор, когда дела идут не так, как надо. У бедных в Африке нет сил и ресурсов, чтобы дать отпор, а этим грязным богачам просто наплевать. Поэтому поддерживать экономику в рабочем состоянии должен средний класс, ваш двигатель. Именно они платят налоги. И, к сожалению, Зимбабве не хватает этого среднего класса.

По данным Всемирной организации здравоохранения, Зимбабве сегодня является одной из беднейших стран на планете с одним из самых худших уровней смертности. Эпидемия СПИДа сильно ударила по стране, и страна занимает четвертое место в списке стран, наиболее пострадавших от ВИЧ, где ежегодно умирает 30 000 человек. Только богатые могут позволить себе ретровирусные таблетки.

В школах проводилось множество кампаний, направленных на просвещение молодежи. Но потом правительство при Мугабе заявило: «Белый человек пытается вас обмануть — если вы будете использовать презервативы, то темпы роста снизятся, и тогда белые люди смогут вернуться и снова захватить страну». Зимбабве также страдает от малярии, особенно в джунглях и прилегающих к ее границам лесных массивах. Я сам страдал от этой болезни, находясь дома в Южной Африке, когда меня, не поставив диагноз, оставили в больнице на три дня. Я до сих пор убежден, что если бы на третий день врач не понял, что со мной происходит, меня бы сейчас здесь не было.

Это объясняет, почему я стремлюсь повысить осведомленность и предотвратить заражение других людей. Я работал в программах, охватывающих весь юг Африки, в таких странах, как Мозамбик, Малави, Замбия и Ботсвана, пытаясь помочь лучше понять, как это может на тебя повлиять. В моем случае вирус затаился на две недели после того, как я перестал принимать таблетки, а затем навалился на меня головной болью, тошнотой и симптомами, похожими на грипп. Для многих людей в Зимбабве, в частности, борьба с малярией продолжается ежедневно. Для любого правительства борьба с этим заболеванием должна быть приоритетной.

*

МУГАБЕ НАКОПИЛ ОГРОМНОЕ ЛИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ, В ТО ВРЕМЯ КАК ЗИМБАБВЕ ужасно страдала. Когда в 2017 году его наконец сместили, облегчение было огромным. Надеемся, что еще многие из захваченных им ферм будут возвращены народу и вновь станут продуктивными, что позволит стране окрепнуть. Незадолго до выхода этой книги Эммерсон Мнангагва был объявлен победителем последних выборов и стал президентом. Для Зимбабве крайне важно, чтобы в стране воцарилась демократия.

Я наблюдал за падением Мугабе издалека. Его уход с поста президента означал, что наконец-то, после 11 лет изгнания, я смог вернуться. Все, что мне было нужно — это паспорт. К счастью, мой друг Эдди Мадзире — родственник Мнангагвы. Я поговорил с Мнангагвой по телефону, и он сказал, что я могу вернуться, и добавил: «Ты получишь свой паспорт обратно».

Перед поездкой в Зимбабве я старался не возлагать на нее больших надежд. Перед возвращением я разговаривал с друзьями, которые только что побывали там. Они предупредили меня, что со времени моей последней поездки Зимбабве сильно поредела. И все же я был в восторге от того, что снова увижу свой дом. Больше всего я ждал запаха Африки: тропического, нагретого солнцем, горелого; звука ночного пения кузнечиков и вкуса ледяного пива «Замбези». Мне не терпелось снова увидеть ночное небо. Черное небо никогда не бывает таким красивым, как усеянное звездами небо в буше на юге Африки. Оно похоже на ковер из бриллиантов. Если лечь на спину у костра, можно искать падающие звезды и чувствовать себя такой маленькой частичкой вечности, когда над тобой нависает африканская ночь.

По дороге туда я испытывал смешанные чувства, потому что не знал, как меня примут; мои старшие дочери очень беспокоились о моей безопасности, а некоторые из моих лучших друзей в Южной Африке даже боялись, что меня арестуют. Это Африка. Все может случиться.

Я летел через Йоханнесбург в Южной Африке, и там меня тепло встретили. Не прошло и минуты, как я забрал свой багаж в аэропорту, а некоторые водители в зале прилета засияли широкими улыбками, протягивая мне руки для рукопожатия и говоря: «С возвращением, Человек из джунглей!

Повидавшись с кузеном Арчи и выгрузив у него багаж, я полетел на маленьком самолете в Хараре и, что весьма символично, приземлился в международном аэропорту имени Роберта Габриэля Мугабе утром, пролетев над зелеными саваннами со всеми их массивными деревьями в теплом свете восходящего солнца.

Спуститься по ступенькам в аэропорт Хараре после одиннадцатилетнего отсутствия было просто фантастикой. Мне кажется, я никогда не смогу описать это. Я почувствовал себя дома. Меня везде так тепло встречали. Пассажиры небольшого самолета, следовавшего из Йоханнесбурга в Хараре, сразу узнали меня, как и наземный персонал. На взлетной полосе, выходя из самолета, все суетились, желая познакомиться со мной, сфотографироваться, обняться и пожать руку. Они сказали: «Вы снова дома! Вы вернулись, чтобы помочь нам?»

В среду утром 17 января 2018 года моя жизнь в изгнании закончилась. На паспортном контроле я отдал офицеру свой южноафриканский паспорт, и он сказал мне пойти и купить визу.

— Какую еще визу? — сказал я. — Я зимбабвиец...

*

ПОСЛЕ ПРИБЫТИЯ В ЗИМБАБВЕ У МЕНЯ БЫЛА ЗАПЛАНИРОВАНА ВСТРЕЧА с новым президентом. В итоге разные члены его руководства меня перебрасывали из одного места в другое. Были телефонные звонки и текстовые сообщения. «Иди туда, подожди там, поговори с ним, и он поможет тебе».

Несколько раз мне поручали отправиться в старый отель «Шератон», который теперь называется «Рэйнбоу Тауэрс» — высокое здание со стеклянным фасадом и длинным рядом флагштоков с различными африканскими флагами. У главного входа лежит красная ковровая дорожка, и когда ты приезжаешь, кто-то всегда готов открыть перед тобой дверь. Отель огромный и помпезно украшен мраморными полами и стенами. Позолоченные потолки и фасады, огромная винтовая лестница в центре просторного холла, по которой гости и политики поднимаются и спускаются со встреч.

В баре я познакомился с водителем сына нового президента. Он очень хвалил меня, говоря: «О, вы должны вернуться, вы должны помочь нам; мы не можем поверить, что вы вернулись, и мы так рады вас видеть...» Затем водитель сказал мне: «Президент должен был отправиться в Мозамбик. Он примет вас сегодня вечером у себя дома, а я заберу вас и отвезу к нему, когда он будет готов».

Это дало мне возможность совершить путешествие по дорожкам памяти, посетить мои старые школы и дом, в который мы переехали, когда моя мама смогла позволить себе собственное жилье. Это было после того, как мой отец ушел от нее, и до того, как она снова вышла замуж и переехала в Булавайо. Тогда этот район был полностью белым, и в школе учились только белые дети. Теперь белых людей нигде не видно.

Начальная школа имени Дэвида Ливингстона открылась в 1940 году. Главный вход с римскими колоннами, расположенными полукругом, встречает тебя по прибытии в белое здание школы, название которой написано светло-голубым цветом над главным входом. У подножия колонн толстая полоса светло-голубого цвета придает зданию колорит. Школа находится за высокими воротами, охраняемыми сотрудниками в униформе. Школьный сад перед домом прекрасно ухожен: низкие кустарники и деревья, подстриженные в круглой форме, цветущие кусты красных роз и несколько пальм, растущих на аккуратно подстриженном газоне.

В мои времена здесь учились 400 учеников, а сейчас их более 1500, и пространство ограничено: стулья и парты просто переполняют каждый класс, чтобы все поместились. Несмотря на то, что это государственная школа, она не получает никакого финансирования от правительства, а полагается на пожертвования и взносы родителей.

Я встретился с директором школы, его кабинет был завален папками и бумагами. Я прошел мимо шкафа в прихожей, где висели трофеи, завоеванные в легкой атлетике и нетболе [Игра, похожая на баскетбол, примеч.пер.], и пара кубков по регби. Дамы из администрации тепло приветствовали меня, прежде чем я прошел на поле за школой — зеленый участок травы с футбольными воротами, который так много для меня значит. На нем дети в школьной форме проводили день легкой атлетики. Именно на этом поле «Солсбери Кэллис» открыл меня как вратаря. Именно здесь все и началось. Несмотря на все шлепки, которые я получал за годы учебы здесь за недостаточное усердие, у меня остались такие приятные воспоминания об этом месте и о дружбе в школе и на улице, ведущей к школе; на улице, где я вырос и бегал босиком.

Я прошел несколько метров по дороге к своему старому дому. Теперь мой старый трехэтажный дом под номером 99 выкрашен в персиковый цвет, и люди поставили заграждения, чтобы никто не мог войти через веранды. Жилой дом обрамлен кирпичной стеной, окрашенной в земляной цвет, с железной оградой с острыми копьями на вершине. Внутри ограды выросли высокие деревья. По обе стороны от нашего квартала расположены другие многоквартирные дома. Никто из моих друзей, с которыми я спускался по трубам возле домов, больше не живет в этом районе.

*

Я НАДЕЯЛСЯ УВИДЕТЬСЯ С ПРЕЗИДЕНТОМ ЗАБЛАГОВРЕМЕННО, ЧТОБЫ РЕШИТЬ С НИМ проблему с паспортом к моему возвращению в Южную Африку на следующее утро. Прошло несколько часов, а время встречи все не было назначено, и я решил обратиться в центр выдачи паспортов и национальных удостоверений личности, так как им прислали всю мою информацию и данные из консульства в Канаде. Мне сказали, что я смогу забрать свой паспорт в Хараре.

Возле офиса под палящим солнцем стояли длинные очереди. Меня провели по запущенным, длинным и темно-желтым коридорам без окон в лабиринт этого заведения, чтобы я встретился с самим боссом, мистером Мудеде, которого я когда-то взял в плен во время войны — человеком, который раньше отклонял мои заявки. Опять же, я понимаю, что это может показаться надуманным. По пути в его кабинет я проходил мимо кучи старинных печатных машинок в углах и прочего хлама и старых папок в помещениях, напоминающих тюремные коридоры. В маленькой комнате ожидания у кабинета главного паспортиста стоял совершенно изношенный бежевый бархатный диван. Краска на потолках облупилась, помещение было полностью изношено.

Когда мы пришли в кабинет Мудеде, он, видимо, был слишком занят, чтобы принять меня, поэтому меня провели в кабинет его коллеги, и та сказала, что не может найти никаких документов или бумаг из Канады. Она попросила у меня национальное удостоверение личности, и я сказал ей, что отправил его вместе с документами из посольства в Канаде. Она по-прежнему настаивала на том, что не может помочь мне без моего национального удостоверения личности, поэтому мне пришлось уйти оттуда с пустыми руками — первое разочарование после возвращения домой. Возвращение паспорта было одной из моих самых важных целей, но я все еще надеялся, что сам президент сможет потянуть за ниточки, когда я лично с ним встречусь.

Второе разочарование пришло в тот же вечер. Когда президент в конце концов вернулся из Мозамбика, было уже так поздно, что нас спросили, не лучше ли встретиться утром. Но нам также сказали, чтобы мы были готовы, если у него будет свободное место в тот вечер, и в этом случае водитель приедет за нами и отвезет в его резиденцию.

Я весь день был наготове, жарился в своем хорошем костюме. В конце концов нам снова позвонил сын президента и сказал, что у его отца был такой напряженный график и ему нужно отдохнуть. Они сообщили нам, что мы сможем встретиться с ним утром. Поскольку мы должны были вылететь на следующее утро, мы заплатили за пересадку на рейс, вылетающий в семь часов вечера.

Перенос назначений — это африканский способ. Так устроена Африка. Быть главой страны — нечто очень мощное. С должностью приходят деньги, а деньги — это власть. В Африке деньги — это король всего. Если тебе знаком такой менталитет, то это и есть Африка, и ты должен прожить жизнь, подчиняясь этим правилам ожидания. Ты просто не знаешь, что тебя ждет за следующим углом.

Моя личность сформировалась под влиянием африканской системы, необходимости адаптироваться и приспосабливаться. Я в ней вырос. Это трудно и обидно, но так оно и есть. Люди приезжают в Африку из всех слоев общества и разных стран, и их просто шокирует то, как работает эта система.

Воспитание в Африке учит терпению. Если глава страны говорит «приезжайте», ты приезжаешь. Если он занят, что ж, ничего не поделаешь. Тебе остается только ждать и смотреть, ждать, когда он позвонит. Именно так я и поступил.

*

НАД ПОРТАЛОМ, ВЕДУЩИМ К ПРОХОЖДЕНИЮ КОНТРОЛЯ БЕЗОПАСНОСТИ, висело обрамленное золотом изображение президента Мнангагвы. Это было мое самое близкое знакомство с главным человеком страны. На следующий день, после переноса рейса в Южную Африку, мы снова все утро и день просидели в ожидании, и в конце концов нам пришлось сдаться и уехать в аэропорт.

Я уже почти дошел до выхода на посадку, когда взглянул на свой телефон. «Президент хочет видеть вас сегодня вечером». Мне пришлось извиниться и сказать, что я уже уехал в Южную Африку. Это было обидно.

Это был классический АСП-сценарий: Африка Снова Побеждает. Это когда ты летишь в Африку на прием, назначаешь встречу, а тебя подводят, потому что человек, к которому ты собирался на прием, решает заняться чем-то другим.

В Африке все происходит, когда есть возможность, а у меня, к сожалению, такой возможности не было. Я понимаю, что у президента много обязанностей и что я не являюсь его приоритетом. Он пытается сплотить войска и добиться лучшего для инвесторов в стране.

В конце концов, я хотел бы вернуться в Зимбабве и заняться политикой, сосредоточившись на спорте и примирении. Меня не пугает такая ответственность. Взросление в Африке помогло мне пережить самые трудные времена в моей жизни, а их было немало.

Я один из самых титулованных футболистов в истории «Ливерпуля», но попасть на «Энфилд», выжить там и процветать, справиться с последующими обвинениями в договорных матчах — не думаю, что все это было бы возможно без присутствия Африки в моей жизни.

37. Послесловие

ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД, ВСПОМИНАЯ ВСЕ МЕЧТЫ, КОТОРЫЕ Я ВЫНАШИВАЛ в детстве, я счастлив тому, что мне удалось завоевать в жизни. Я хотел играть за «Ливерпуль» и воплотил эту мечту в жизнь. Я хотел играть за свою страну; я играл за Команду мечты. Я хотел руководить сборной своей страны; я управлял своей сборной в пяти матчах. Но я все еще мечтаю вывести Зимбабве на чемпионат мира до того, как стану слишком стар — я бы хотел станцевать последний танец с Командой мечты.

Я ел с бедняками, я ел с рабочим классом, я ел с королевскими особами и многими мировыми звездами и лидерами; и надеюсь, что к самым нижайшим людям я отношусь так же, как и к самым высочайшим. Не мне об этом судить.

Судебные дела, с которыми я столкнулся в 1990-х и начале 2000-х годов, изменили мой взгляд на людей. Теперь я гораздо меньше доверяю другим. В прошлом я всегда думал о людях только самое лучшее, если они не доказывали обратное. Некоторые из моих близких друзей говорят, что я был немного наивен, когда дело доходило до доверия к тем, с кем я встречался; что некоторые пользовались моей щедростью или известностью. Я больше не впускаю в свой близкий круг столько людей. Для меня очень важно быть готовым завести новых близких друзей. Я знаю друзей, которым могу доверять, и именно с ними я теперь буду дружить.

Друзья для меня как семья. Говорят, что кровь гуще воды. Может быть, это и так, но мой опыт показывает, что друзья могут быть сильнее семьи.

Игра за «Ливерпуль» и возвращение в Ливерпуль приносят мне радость, и даже несмотря на все потрясения, через которые я прошел, Красные поддерживают меня так же, как и во времена моей карьеры. Это было так важно, когда я столкнулся с такой неравной борьбой с газетами и Королевской прокурорской службой; но я упорствовал и в конце концов вышел победителем. Я отбил крученый мяч [Это своеобразная американская идиома превратности судьбы, примеч.пер.]. Или, если хотите, совершил самый важный сейв.

Я понял одну вещь, которая стала очевидной для меня во время работы над этой книгой — жизнь не является линейным путешествием, она извивается и часто ходит по кругу. Проводя больше времени на северо-западе в 2018 году, я возобновил страстные отношения с друзьями, которые оставались бездействующими на протяжении почти 40 лет, и мне кажется, что я завершил круг.

Футбол дал мне жизнь, дал мне славу, платформу для того, чтобы быть тем, кто я есть — он дал мне все. Несмотря на разочарования и славу, я бы никогда ничего не изменил, потому что, что бы ни дала мне жизнь, что бы ни попыталась у меня отнять, я ни о чем не жалею.

Именно твои дети расскажут тебе, кто ты есть на самом деле; у моих трех девочек может быть три разных истории о том, кто их отец. Им предстоит оценить, какое наследие я создал. Не мне об этом говорить. Моя самая главная цель на сегодняшний день — заботиться о своих детях: Тали, Оливии и Ротем. Ротем нуждается в отце гораздо больше, чем две других, потому что мои старшие уже самостоятельные и взрослые, но им все еще нужен папа. Я живу сегодняшним днем, но я также должен жить будущим всех моих трех дочерей.

Одни из нас живут будущим, постоянно ожидая лучших дней, другие — прошлым. Думаю, большую часть своей жизни я живу настоящим, особенно после службы в армии. Когда я был маленьким, я смотрел в будущее, на то, что я буду делать в будущем. Находясь на действительной службе, я не мог смотреть в будущее. Я должен был жить каждым днем, ведь я не знал, станет ли этот день последним в моей жизни.

Вот так я и прожил свою жизнь — в моменте и в джунглях. Потому что жизнь — это джунгли, джунгли людей, змей, семьи, любви, войны, страсти, детей, футбольных клубов, друзей, испытаний и крученых мячей. Когда я уволился из армии и стал футболистом, я смог немного заглянуть в будущее, потому что у меня был контракт, который довел меня до того момента. В эти сроки я мог планировать, но мне все равно приходилось жить моментом. Никогда не знаешь, что произойдет в жизни, поэтому каждый день выходите на улицу и наслаждайтесь, и каждый день — это бонус.

Я верю, что у нас нет автоматического права находиться на земле. Я также верю, что есть кто-то, кто позаботится о нас. Назовите его Богом или как-нибудь еще. Я верю, что Он заложил основу для того, как ты будешь жить на земле. Ты здесь только на время; ты ничего не унесешь с собой. Именно от того, как ты прожил свою жизнь на земле, зависит, где ты окажешься в следующем царствии.

Они могут тебя убить, но не могут убить твою душу.

Каждого человека когда-нибудь будут судить, поэтому важно то, как ты прожил свою жизнь на этой фантастической планете, на которой мы живем.

Я слышал одну замечательную поговорку: «Мир прекрасен, только люди его портят».

Я хотел бы поблагодарить всех, с кем мне довелось общаться. Я имею в виду всех: хороших, равнодушных, неприятных, уродливых или плохих. Это была бы не жизнь без каждого, кто хоть в малейшей степени коснулся моей жизни. Спасибо вам всем!

Брюс «Человек из джунглей» Гроббелар, август 2018 г.

Благодарности

ПРЕЖДЕ ВСЕГО, КАК ПИСАТЕЛЬ-ПРИЗРАК, Я ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ ОГРОМНОЕ СПАСИБО Брюсу Гроббелару за оказанное мне доверие и честь запечатлеть твою увлекательную и богатую историю жизни. Это был далеко не скучный год, когда я брал у тебя интервью и путешествовал по миру вместе с тобой, цыганом от футбола и отличным другом.

Путешествуя по миру, мы познакомились со многими друзьями Брюса, поскольку у него везде есть хорошие друзья, а гостеприимство и щедрость были замечены во всем мире. Большое спасибо Филу и Ан Дрю в Оттаве за отличные вопросы после ужина и кулинарные уроки; Лоуренсу и Габриэлю Шеру в Хараре за то, что они так много рассказали нам о жизни в Зимбабве; Абелю Иглесиасу и Роми Энн Редди в Восточном Лондоне за отличный контент; и Энтони «Арчи» Арчеру в Йоханнесбурге.

Спасибо тем, кто помог мне сохранить здоровье и рассудок во время напряженной работы: Джилл Брантон, Джилл Уокер, Луиза Пирс; мои товарищи по офису Энтони О'Брайен и Ли Чейн из Beneficial Marketing; Тара Магуайр и ее YourYogaStudio, Андреа Сайглер, Деннис Мерфи, Кэррианн Хейден и Габриэла Бирн.

Спасибо всем, кто помогает составить полное представление о самом титулованном вратаре Англии, а это: Рэй Клеменс, Эшли Фрейзер-Эванс, Лес Стил-Смит, Вернон Верн, Таге и Камилла Херстад, отель «ТИА», Карен Филлипс-Гроббелар, Нил Ходжсон, Сильвестр Маунганидзе, Симон Миньоле, Нконзо Тзизве Чикоси, Майкл Джон Аллам, Сидон Перейра, Нил Джонс, и Грэм Дункан из CDP Printing, фотограф Тони Вуллискрофт (обложка и фотографии для прессы), Тони Мортон за вклад, поддержку и транспортировку, Тали Гроббелар за предоставление фотографий и интервью, Оливия Гроббелар, Бернис Бентон, Мэри Эванс, LFCHistory.net, Теренс Макпик за доступ к впечатляющей коллекции альбомов, Боб Харрис за написание книги «Больше, чем что-то» (1985), предоставивший ценный вклад и запечатлевшему ранние дни, Джек Гордон-Браун за редакторскую помощь и Меган Поллард из deCoubertin Books за продвижение и мероприятия, Кейт Хайфилд за дикие часы расшифровки, Саймон Харт за корректуру, Лесли Пристли за дизайн обложки и верстку, Джонатан Бурд за индекс, Кристофер Вуд за проверку и предоставление фактов и корректуру и за чудесную поддержку на всем пути работы. Коллекционеру Питеру Муату, который щедро поделился неизвестной ранее перепиской между Бобом Пейсли и Департаментом занятости.

Без вас эта книга не была бы такой, как сейчас.

Но самое главное — эта книга не стала бы такой, какая она есть, без огромной помощи двух лучших спортивных писателей Англии, Саймона Хьюза и Джеймса Корбетта из deCoubertin Books, которые терпеливо поднимали дебютную книгу норвежского автора на иностранном языке и мою первую автобиографию. Огромная благодарность Джеймсу Корбетту, который также стал одним из авторов части, посвященной обвинениям в договорных матчах и времени, когда Брюс выступал за другие клубы после «Ливерпуля».

И наконец, огромное спасибо моему мужу Йостейну Анснесу и нашим детям Эльвире и Элиасу за их терпение и поддержку, пока я писала в семейном летнем отпуске 2018 года среди многих долгих дней и месяцев перед клавиатурой.

Рагнхильд Лунд Анснес, август 2018 г.

Фотографии

От переводчика

Вот и подошла к концу эта невероятная книга про, пожалуй, одного из самых одиозных вратарей современности. Это было долгое путешествие и, надеюсь, оно вам понравилось так же как и мне.)

Не стесняйтесь, ставьте плюсы и оставляйте свои комментарии, а также делитесь этой книгой со своими друзьями, ведь чем больше людей прочтут интересную историю Брюса, тем им же будет лучше...

В первой и последней главе каждой книги я обычно говорю о той посильной помощи, которую вы можете оказать переводчику — подписывайтесь на мой бусти (клик), там есть как удобные варианты подписки, так и единоразовые донаты — таким образом вы поддержите меня в моих начинаниях по переводам спортивной литературы, а также будете получать по одной (двух или более, в зависимости от уровня подписки) электронной версии книг, которые будет удобно читать на любом электронном устройстве — и вам не особо затратно, и мне — очень приятно! И да, там уже почти футбольная команда из платных подписчиков, не хватает только пары игроков.)

Как всегда, я стараюсь заканчивать публикацию книги в пятницу, чтобы к понедельнику был новый перевод и вас ждет... очень интересная история про один из сильнейших клубов мира! По-крайней мере, раньше он таковым точно являлся.

Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только...